152 прочтения

5 ноября 2023

Предупреждение для новичков.

Уважаемые читатели. Те, кто знаком со размерами моих публикаций и стилем рассуждений (требующем неспешного и внимательного чтения), об этом знают — о том, что нельзя судить о моей статье по первым абзацам. А вот новички, как правило, начинают читать по диагонали и приходят к явно поспешным выводам. Не торопитесь! Или даже так: начните прямо с конца, и тогда Вы поймете, что начало не дает представлений о том, о чем статья… 🙂

===================

Одна из моих публикаций на канале «Думай, Человек» (он тогда еще так назывался), по которой получено множество комментариев, оказалась статья, написанная мной год назад, под заголовком «Когда и как «грохнулась» теория Маркса?».

Увы, доминируют опять ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ комментарии либо в поддержку Маркса (точней сказать – против автора), либо против Маркса. Ни та, ни другая чисто эмоционально-оценочная позиция на самом-то деле не приносит нам в нынешнем нашем положении никакой пользы – вот об этом мне сегодня захотелось поговорить с Вами, дорогие читатели.

Рассмотрим для примера такие красочные реплики, которые снабжены фотоматериалами. Вот пример характерной реплики со стороны «заступника Маркса»:

А вот ниже пример реплики не менее эмоциональной, но со стороны противника Маркса. Обратите внимание, что и тот, и другой комментатор выражают свое несогласие со мной, но с противоположных полюсов. И того,и другого крайне раздражает сама поставновка мной такой задачи: давайте разделим рациональные зерна в учении Маркса, которые нам явно пригодятся сегодня, и явные просчеты Маркса, которые требуют существенной модернизации его теории, а точней – построения ДРУГОЙ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ (!).

Я должен, впрочем, сделать важную самокритичную оговорку. В заголовке своей первой статьи про Маркса я допустил явно провокационный термин «грохнулась». Тем самым я привлек дополнительное внимание читателей, но… спровоцировал именно доминирование эмоциональных ответов в комментариях.

СБЫЛИСЬ ЛИ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОГНОЗЫ МАРКСА?

Я уже писал, что Маркс явно ошибся в прогнозах относительно демографических процессов в индустриальных и особенно постиндустриальных странах. Роботизация привела к сокращению численности востребованного промышленного рабочего класса, который перестал быть в развитых странах самым многочисленным социальным классом. На первое место по востребованности вышла «гнилая интеллигенция» — люди, оказывающие разнообразные интеллектуальные услуги, а уж кто такие будут современные «айтишники», насколько на них возникнет дефицит, — это Маркс совсем не смог спрогнозировать. Спад рождаемости в постиндустриальных странах привел к появлению «дефицита» на самые востребованные специальности наемных работников. А это значит, что никакой «избыточности рабочей силы» в некоторых ключевых сегментах рынка труда мы не наблюдаем, то есть появился рынок не работодателя – покупателя рабочей силы, а рынок продавца рабочей силы – квалифицированного наемного работника. Отсюда у собственников средств производства пропала возможность диктовать низкие цены найма — низкие зарплаты, позволяющие присваивать значительную часть произведенной прибавочной стоимости, то есть осуществлять ту самую «эксплуатацию».

Но все-таки главные просчеты Маркса касаются психологии. Это показали две мировые войны в ходе 20 века. Что же все-таки не учел и недопонял Маркс в области психологии? А я бы сейчас добавил: и не мог понять Маркс на его этапе исторического развития социального познания — науки о развитии общества и человеческого поведения. Ведь не было тогда еще таких самостоятельных научных дисциплин как социология, социальная психология, собственно психология, не было социального бихевиоризма. Не было, кстати, и «психологии толпы». Ведь даже устаревшие в наше время работы Гюстава Лебона появились поздней. См. например, вот эту статью в энциклопедии:

Психология народов и масс (книга) — Википедия (wikipedia.org)

Мой ключевой тезис в этой статье такой:

Сфокусировав свое внимание на борьбе классов (имущих капиталистов и неимущих пролетариев) Маркс совершенно упустил из виду, что на определенных кульминационных этапах в истории человечества в международных конфликтах работали ИНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ИДЕНТИЧНОСТИ: люди в этой борьбе исходили не из своей принадлежности к классу (по месту в производственных отношениях), а из принадлежности к определенной национально-этнической группе (расовой, религиозно-культурной общности). Ведь именно это мы наблюдали и в обоих самых кровопролитных мировых войнах, и во многих болезненных и затяжных конфликтах современности. Взять хотя бы резко обострившийся в последние недели палестино-израильский конфликт. Деятели Третьего интернационала в 1930-е годы ожидали от передового рабочего класса Германии «классовой солидарности», но этот класс в огромном своем большинстве поддержал территориальные притязания Гитлера – его лозунги борьбы за «жизненное пространство», а не лозунги коммунистов, то есть люди осознали себя прежде всего «немцами», а уж позже и в слабой степени – «рабочим классом».

УМОЗРИТЕЛЬНЫЕ И РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩИЕ КУЛЬТУРНО-ЭТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ

До сих пор, пожалуй, в мире (и в нашей стране тоже) остаются более популярными умозрительные теории о существовании этических систем разных типов. Возьмите, вполне популярные и часто комментируемые (в том числе во множестве сетевых публикаций на русском языке) воззрения нашего знаменитого математика-конфликтолога Владимира Александровича Лефевра, эмигрировавшего в конце 20 века из СССР в США:

Этические системы Владимира Лефевра (livejournal.com)

Сравнивая доминирующие этические системы в таких противоборствующих в эпоху холодной войны странах как СССР и США, Лефевр формулирует весьма спорный умозрительный абстрактно-логический тезис: «Компромисс добра и зла, согласно американской системе, есть зло, тогда как в советской этической системе такой компромисс – есть добро». Исходя из подобных логических аксиом, Лефевр пытается объяснить, почему использование подсказок и шпаргалок на экзаменах в Советском союзе людьми фактически признается возможным (это просто студенческая солидарность – помощь товарищам), а в США – морально предосудительным деянием. Лефевр назвал этическую систему в США «этикой уступки» в том смысле, что уступка на дороге сильного слабому (водителя более богатого автомобиля водителю более бедного автомобиля или пешеходу) не унижает его достоинства, а в СССР такие уступки считаются проявлением низкого социального статуса, то есть фактически низкого уровня самоуважения…

С моей точки зрения (с точки зрения психолога, занимавшегося всю жизнь проблематикой межиндвидуальных психологических различий), такие теоретики, как В.А. Лефевр, просто слишком мало изучали основы дифференциальной психологии и психофизиологии. Примитивная этика поведения людей рождается не на базе каких-то ошибочных логических аксиом мышления, а на базе доминирующего в примитивных сообществах «перцептивно-эмоционального стиля управления поведением» (стиля психической саморегуляции). В этих сообществах принято вести себя «импульсивно» — принимать быстрые решения на базе эмоций. И, подражая друг другу, люди ведут себя именно так. Да, они могут руководствоваться в определенных ответственных ситуациях (когда есть время на размышление) другим уровнем своей же психики – уровнем «рационального мышления и морального сознания», но … это когда их к этому специально побуждают (на публичных занятиях в старших классах школы и в вузах), но… так вести себя в бытовой обстановке здесь не принято, поэтому, подражая друг другу люди так себя в таких странах и не ведут. Люди, которые ведут себя рационально и принимают расчетливее решения, кажутся в таких странах «чужаками» (холодными и хитрыми), тогда как люди, которые принимают быстрые эмоциональные решения, кажутся «своими», и вызывают больше доверия.

В тех же странах, где доминирующий стиль принятия решения – рациональный расчет, там «чужими» кажутся люди, которые ведут себя спонтанно и принимают эмоционально-импульсивные решения. Этот «рациональный стиль» доминирует, как известно, в ведущих странах Запада, главным образом, хотя есть немало свидетельств тому, что в странах восточной Азии – в Китае, Корее, и прежде всего в Японии – тоже принят аспонтанный стиль поведения, хотя там в ряде ключевых ситуаций выработаны исторически иные внешние модели поведения, но суть примерно такая же.

РАЗЛИЧЕНИЕ «СВОЙ-ЧУЖОЙ-НЕВИДИМЫЙ»

В так называемых «эмоциональных странах» — странах с «доминирующим эмоциональным стилем управления своим поведением» — других людей принято резче разделять на «своих» и «чужих». По отношению к «своим» принято демонстрировать безграничное доверие (на грани с попустительством), а по отношению к «чужим» действует «тотальная подозрительность». Если вдруг «свой» повел себя враждебно, то отношение к нему немедленно трансформируется — переходит из одной крайности («безграничного доверия») в другую («тотальная подозрительность» и даже «неприязнь»). Какие страны, кроме славянских, можно отнести к «эмоциональным» по стилю психической регуляции поведения? – Это, очевидно, прежде всего Латинская Америка и большая часть Африки.

Еще хуже дела обстоят в таких «эмоциональных странах» в отношении к людям, которые оказываются даже не «чужими», а вообще «невидимыми», то есть вне «поля восприятия» (за пределами перцептивного образа мира). Перцептивная психика, основанная на наглядном (визуальном) мышлении , не наделяет таких людей вообще никакими правами человеческого или живого существа (ибо животных-то в таких странах могут искренне любить, особенно домашних «своих»). Поэтому-то в таких странах множество «несунов», то есть принято «уносить» общественную собственность»: телефоны из телефонных будок, скамейки из парков, солонки из столовых, мясо из котлет во время их приготовления на школьных кухнях, полотенца и тапочки из отелей во время туристических поездок и т.п. Воображение не работает – ведь не видно никого в «поле восприятия», кто именно от такой потери будет очень огорчен и пострадает. Не видно даже худеньких детей-школьников, которые должны питаться отвратными котлетами и псевдо-пельменями в школьных столовых. Не видно больных, которым в стационарах не докладывают сливочного масла в кашу…

Поэтому различные трудовые мигранты, которые наводняют ныне развитые страны (прежде всего страны Западной Европы), не дают возможности жителям этих стран устанавливать свои порядки в своих же городах: оставлять, например, велосипеды у магазинов, не прикованными цепями к металлическим стойкам. Я видел своими глазами, что именно происходит с этими велосипедами в Голландии или в Австралии, видел людей, которые их воруют. С моего велосипеда, припаркованного с помощью цепочки и замка у австралийского университета в городе Балларат, сняли, например, просто… седло. А уж незащищенные велосипеды немедленно пропадают (!), ибо несуны и вандалы никак не сопереживают людям, которых они обворовывают, ибо эти «невидимые» просто для них не существуют (не существуют не только бедствующие в 1990-е годы заезжие профессора из бедствующей России, но не существуют местные инвалиды, не существуют дети, которые должны играть на игровых площадках, но у них из песочницы уносят даже песок, а качели оказываются сломанными – их них «добыли» ценный металл, выломали сиденья и т.п.).

В таких странах на нейтральной территории между отелями или частными домами (на ничьей земле) принято бросать мусор прямо на землю. Считается, что можно по-быстрому зайти на 5 метров в ближайший перелесок, прилегающий к спальному району, распить там бутылочку, закусить и покидать весь образовавшийся мусор просто на землю (включая и шприцы, и презервативы). Как мы обычно называем эту мусорную картину (которую можно наблюдать до сих пор вокруг многих городов в России, но не только в России, а, например, в арабских странах тоже)? – Мы обычно называем эту картину бытовым словом «дикость». Но, если выражаться на научно-психологическом языке, то это называется «работа эмоционально-перцептивной психики», принятая как норма в более примитивных, менее цивилизованных сообществах. Свой дом и свой участок – это одно дело, а чужой или «ничейный участок земли» — это совсем другое.

КАК ТАК: МАРКС ПРИДУМАЛ ТЕОРИЮ ДЛЯ НЕМЦЕВ, А ПРИЖИЛАСЬ ТЕОРИЯ В РОССИИ

Когда в конце 1980х годов я первый раз оказался в командировке в Восточном Берлине (тогда открылся внутренний железный занавес для поездок за рубеж молодых ученых, не являвшихся членами КПСС), то понял, что Карл Маркс создавал свою концепцию социализма именно в расчете на… немцев, то есть людей крайне организованных и законопослушных. Я стоял у светофора в Берлине на тротуаре на какой-нибудь пустынной «штрассе»: на дороге ни одной машины, светит красный сигнал светофора, у нас в этой ситуации все пешеходы сразу бы начали перебегать дорогу, не взирая на красный свет, но немцы упорно стоят и дожидаются зеленого сигнала… В самом деле социализм – это система, пригодная для сознательного населения, тогда как неорганизованное население, склонное к партизанщине и анархизму, погрязшее в «низовой коррупции» (впрочем, это словечко стало модным недавно) будет постоянно вызывать разочарование социализмом у самого же себя, постоянно нарушая на каждым шагу всевозможные правила, требующие уважения к общественной собственности и общественному порядку…

Как известно, сам Карл Маркс при жизни, мягко говоря, скептически относился к России, считая ее страной отсталой, населенной малокультурными, неграмотными людьми, государством с жестко-азиатским стилем авторитарного управления, этаким «жандармом Европы», подавлявшим революции в европейских странах (в Польше, Венгрии и т.п.). Как бы он удивился, если бы узнал, что произошла такой «ухмылка истории» — социалистическая революция после Первой мировой войны не смогла победить в Германии, но смогла победить и закрепиться в форме советской власти именно в России. Почему это стало возможным именно в России?

На мой взгляд, этому есть определенное опять-таки социально-психологическое объяснение. Теорию Маркса в России народ просто… принял «сердцем», а не разумом. То есть, в эту теорию просто поверили, она стала предметом религиозного поклонения, заняла фактическое место религии.

Определенный трагический исторический парадокс состоит в том, что марксизм в России прижился во многом благодаря религиозной моральной воспитанности православного населения. Но большевики начали бороться именно с религией – с так называемым «опиумом для народа». Народ воспринял «моральный кодекс строителя коммунизма» почти как 10 заповедей Иисуса Христа (как списанный с «Нагорной проповеди»). Но большевики-материалисты успешно отняли у церкви вначале «золотишко», затем стали взрывать эти самые церкви, ссылать священнослужителей в Гулаг и… добились таким образом вполне «расхристанного поведения» у народных масс, то есть получили вместо роста коммунистической сознательности некий совершенно противоположный тренд. Мы еще даже до сих пор не понимаем, в какой мере именно религиозная высокая жертвенная мораль помогала советскому народу выстоять и победить в Великой отечественной войне. А на такой ли моральной высоте оказалось поколение бывших советских людей, получивших атеистическое, материалистическое воспитание в советской школе? Что произошло в 1990-е годы? Неужели всему виной два человека – Горбачев и Ельцин? Смогли бы они только двое заставить почти весь народ поверить в новые ценности – ценности «индивидуального стяжательства» — без склонности самого народа к этому?

Мы в этом все смогли убедиться, когда в конце 1980-х у людей пропал страх перед репрессиями, появилась свобода для предпринимательской инициативы и для создания «свободных групп по интересам» — групп, не исповедовавших уже никакой морально-высокой идеологии и не имевших никаких иных просоциальных ценностей, кроме как «групповая выгода» («нажива»). Ну и … пошло объединение людей самым первобытным образом – в банды, причем частенько в банды, собранные по семейно-этническому принципу. В этом мгновенном моральном разложении общества (бывшей новой исторической общности людей) и проявился более всего, по моему убеждению, обсуждаемый нами здесь «крах теории Маркса».

Сами большевики, благодаря воздействию на их сознание концепции примитивного материализма, не смогли осознать, в какой степени в их теории существенным ядром является МОРАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ, в какой степени теория коммунизма – это утопия, которая базируется на определенной этике служения — подчинения человека общественным интересам, этике альтруистического, социально-полезного поведения.

СМЫСЛ И СОДЕРЖАНИЕ ОСНОВНОГО СОЦИАЛЬНОГО КОНФЛИКТА В 21 ВЕКЕ

Поэтому определенное возрождение интереса в России к идеологии коммунизма (или хотя бы к идеологии просвещенного социализма), если оно только возможно, требует смены иерархии ценностей внутри самой коммунистической идеологии: не так называемое «удовлетворение растущих материальных потребностей» должны стать ядром конструктивной программы возрождения этой социально-позитивной идеологии, а «развитие социального интеллекта и моральных качеств каждого члена общества». Именно социальный интеллект необходим в таком обществе, где «невидимых и чужих людей» тоже уважают, понимают, что их можно тоже жалеть, они тоже нуждаются в заботе, имеют право на человеческие условия жизни, на здоровое питание, образование, медицинское обслуживание…Как ни странно, но материально-обеспеченные люди оказываются по факту более склонны к такому гуманному отношению к «чужим и невидимым», чем люди, испытывающие постоянную нужду, не имеющие прав и свобод, принужденные вести себя по-человечески лишь под страхом жестокого наказания…

На этой схеме автор данной статьи (Шмелев А.Г.) пытается кратко охарактеризовать главные смыслы происшедших событий и очертить желательное развитие будущей государственной идеологии в России – такой идеологии, которая НЕ будет противопоставлять Россию другим странам, а будет искать пути к новому уровню взаимопонимания со всеми народами на планете. Эта идеология ставит своей высшей целью увеличение числа Разумных Людей – людей, способных ценить моральную красоту и гармонию справедливых отношений в обществе – внутри стран и между странами.

Либеральные политологи сейчас твердят, что нынешний конфликт на планете Земля – это конфликт между Деспотией и Демократией, то есть между государствами и народами, привычно живущими… «под гнетом диктаторских режимов», и государствами и народами, выбравшими ценности демократии и свободы. На самом деле истина, на мой взгляд, находится не столько на перпендикуляре к такому миропониманию, но проходит где-то, образно выражаясь, под углом в 45 градусов к нему. Конфликт происходит между Зоопсихологией и Социопсихологией, то есть между людьми и социальными группами, которые есть в каждой стране, но несколько в разных пропорциях: между людьми, которые сбиваются в «стаи» почти что как социальные животные, ибо у них доминирует «социально-перцептивная психика», и людьми, которые обладают социальным интеллектом и развитым моральным сознанием, так что могут себе позволить относиться к «чужим как к своим». Хотите, чтобы я выразился еще проще? — Ну давайте: идет конфликт между «Тьмой Чувств» и «Светом Разума». Причем под Разумом в данном случае следует понимать вовсе не скоростной формальный интеллект человека-компьютера, способного быстро вычислить миллион комбинаций, как можно «облапошить конкурентов», а интеллект, соединенный с высокими ценностями Гуманизма – веры в Человека с большой буквы, в возможности его развития в сторону Моральной Красоты во всем — и в речах, и в помыслах, и в поступках.

ВЫВОД

Конечно, далеко не все читатели, согласятся со мной в том, что из положений марксизма надо вычитывать именно такие плюсы, которые я предлагаю вычитывать, и именно такие минусы (ошибки). Но… для меня всего важней диалог с теми, кто допускает, что нужен спокойный и сбалансированный аналитический подход. Анализ — это что значит? Это значит РАЗДЕЛЕНИЕ, то есть отделение зерен от плевел…